Опубликовано в 2000 году,  Казань.

(Исследования при поддержке РГНФ, грант 97-06-08225).

Рассматривается гипотеза, что синтаксис в речи может быть индикатором скрытого психологического содержания - за счет свойства не привлекать внимания и, таким образом обходить сознательный контроль говорящего.

Синтаксические критерии имплицитных содержаний в речи*
А.В.Россохин, М.Б.Петровская,
психол. ф-т МГУ им. М.В.Ломоносова

В настоящее время проблема разработки формализованных методов исследования латентных содержаний речевого взаимодействия является открытой и чрезвычайно актуальной (Россохин, Петровская, 1999). Данная работа развивает тему возможностей исследования имплицитных содержаний, используя анализ различных синтаксических признаков.
В основе подобных исследований лежит гипотеза, что синтаксис в речи может играть роль “побочного стимула”, сообщающего о психологическом содержании, как намеренно утаиваемом, так и неосознаваемом говорящим. Побочные стимулы – это “маргинальные” стимулы, “находящиеся под порогом осознания, но тем не менее несущие информацию о том, что происходит с субъектом” (Pine, 1964). Согласно Klein и Holt (1960) подобные стимулы могут “предоставить исследователю уникальные возможности для изучения латентных содержаний психики субъекта, за счет их свойства не привлекать внимания и, таким образом обходить сознательный контроль говорящего”. Пине (1964) описывает отмеченный для различных модальностей эффект “маскировки”, который может быть достигнут как демонстрацией коротких маргинальных стимулов вслед за долгим и отчетливо воспринимаемым стимулом, так и демонстрацией маргинальных стимулов наложенных на стимул, отчетливо воспринимаемый субъектом. Предполагается что аналогичная “маскировка” происходит и в том случае когда мы слушаем обычную речь, и задача выделения смысла при этом эффективно маскирует синтаксическую структуру высказываний. Таким образом, фокусировка внимания на семантической интерпретации обеспечивает обработку синтаксиса без критического фильтра. Из этого следует, что эффект, который производит синтаксис, как побочный стимул, на слушателя, сопоставим с эффектом любого другого маргинального стимула из задействованных и описанных в огромном множестве экспериментальных ситуаций (Fisher, 1960), (Pine, 1964). Говорящий продуцирует и маскирующие, и маскируемые стимулы в форме семантических и синтаксических выборов, а также решает какие из сообщений будут значимыми или незначимыми. Предполагается, что говорящий принимает эти решения предсознательно или бессознательно. Из этой модели следует, что синтаксическая структура может нести чрезвычайно важное содержание скрываемого и неосознаваемого при общении, в то время как семантические составляющие, гораздо более контролируемые, могут противоречить этой скрытой коммуникации.
В исследованиях Dahl, Teller, Moss, Trujillo (1978), Van Dijk (1983) были предложены критерии выявления имплицитных содержаний, основанные на разнообразных синтаксических и морфологических признаках. Эти признаки можно классифицировать следующим образом:Синтаксический индикатор типа "Смотри здесь" – различные синтаксические признаки, главное значение которых привлечь внимание эксперта к необходимости интерпретации этого участка текста (речи), исходя из общего контекста разворачиваемого диалогического взаимодействия. К синтаксическим критериям подобного типа относятся: замедленная тактика (к которой прибегает говорящий, чтобы откладывать начало основного момента высказывания как можно дольше); синтаксическая двусмысленность (наличие синтаксической конструкции, допускающей двоякое понимание); запутанность; экстрапозиция (перенос естественного начала фразы в ее конец); концептуальный фокус, осуществляемый, например, посредством псевдорасщепленной конструкции, и т д.)
Критерий с относительно постоянным психологическим смыслом, статистически значимая частота появления которого в речи может быть интерпретирована (как с учетом, так и вне зависимости от контекста) как свидетельство о наличии у говорящего субъекта определенных представлений, например, о ситуации межличностного общения, об излагаемой им информации, о результатах вербальной коммуникации и др. Примеры критериев такого рода: пассивная трансформация, употребление безличных форм, преобладание адресации/авторизации, метааспекты модуса, указывающие на отбор информации/языковых средств и многие другие. Отдельно выделяемая здесь подгруппа синтаксических и морфологических признаков – признаки, операционально полностью формализуемые и позволяющие производить по ним оценки имплицитных содержаний текстов с помощью специально разработанной компьютерной программы. Это позволяет делать экспресс-оценку, а также эффективно при работе с большими объемами текстовой информации.
Материал, на базе которого могут быть проведены исследования имплицитных содержаний в речи, чрезвычайно разнообразен. Иллюстрациями являются исследования контрпереноса в психоаналитической практике (H.Dahl, V.Teller, D.Moss, M.Trujillo, 1978), речевые стратегии выражения этнических предубеждений (Teun A. Van Dijk, 1983) и др. Для выявления устойчивых закономерностей нам представляется необходимым использовать разнообразный материал, в диапазоне от интервью в коллективах (где актуализируются социально желательные тенденции, которые выражаются соответствующими синтаксическими тактиками (син-тактиками)) до транскриптов психоаналитических сессий. Использование текстовых материалов из психотерапевтической практики целесообразно по целому ряду причин: большие объемы текстов, отражающие не только структурные характеристики психологической организации субъекта (например, локус контроля, активность, агрессивность), но и их динамические изменения в ходе психотерапии; возможность "обратной связи" и проверки.

Большинство эмпирических исследований сделаны на материалах различных языковых культур. Прямое применение предлагаемых в этих исследованиях критериев выявления имплицитных содержаний к текстам на русском языке не представляется возможным, и в настоящее время ведется работа по их адаптации и экспериментальной проверке на русскоязычных материалах.